Решающим структурообразующим элементом всей системы общественных отношений выступают производственные отношения. Они представляют собой, во-первых, сторону способа производства, общественную форму функционирования и развития производительных сил. Во-вторых, ту объективную основу, которая складывается независимо от общественного сознания, определяет последнее и над которой возвышается не только общественное сознание, но и вся совокупность идеологических отношений, сил, явлений. Такова сила теоретического анализа: один и тот же общественный фактор — в данном случае производственные отношения,— но рассмотренный в разных аспектах, позволяет раскрыть различные типы связей, что и фиксируется в категориях, позволяющих выразить эти многообразные связи.
Для этой цели К. Маркс использовал очень точные и вместе с тем образные понятия базиса и надстройки.
Базис — это экономический строй общества, иначе говоря, система производственных отношений. Над базисом, своеобразным фундаментом здания, возвышается соответствующая ему надстройка, включающая, во-первых, общественное сознание; во-вторых, идеологические отношения и, в-третьих, закрепляющие их общественные учреждения и организации.
«Базис» и «надстройка» принадлежат к числу фундаментальных категорий марксистской философии, методологическое значение которых в познании общественной жизни огромно. Однако применение их требует учета сложности их соотношений с реальностью. Без такого учета можно впасть в априоризм, когда понятие непосредственно накладывается на конкретное общество, а затем из такого схематического наложения продуцируются прямые выводы для практики. Подобный абстрактный подход далеко не безобиден.
Известно, например, что базис капиталистического общества характеризуется господством частнокапиталистической собственности и соответствующих ей форм распределения, обмена и потребления. Но можно ли при анализе системы производственных отношений капиталистического общества ограничиться только этой констатацией? Очевидно, что нет. Подобный вывод в полной мере справедлив только в том случае, если речь идет о сущности, выделенной в «чистом» виде, то есть об идеализированном объекте.
Исследуя базис капиталистического общества, К. Маркс, а затем В. И. Ленин неоднократно отмечали, что в реальности собственно капиталистические отношения сложно взаимодействуют и переплетаются с отношениями мелкотоварными, а иногда и феодальными. Отсюда видно, что типологическая характеристика базиса того или иного конкретного общества — это необходимый, но все же лишь первый шаг в исследовании реального исторического процесса и выработки соответствующей программы практических действий.
История отдельных стран многолика, и диалектика предполагает обязательный учет общего и особенного. Если же это требование не соблюдается, если из общего, из «понятия» пытаются сделать прямой переход к практической задаче вне связи с конкретными условиями ее решения, то это неизбежно ведет к волюнтаризму. Так, методологической основой ошибок и перекосов в политике коллективизации, неоправданно быстрого свертывания в конце 20-х годов нэпа был метафизический подход, когда общие представления о природе социалистического базиса налагались на реальность без учета конкретных условий. При этом не принимались в расчет ни целесообразность использования в конкретных условиях России различных форм госкапитализма, ни серьезнейшие социально-классовые изменения в послеоктябрьской деревне, в которой основной фигурой становился середняк, поддерживавший Советскую власть, охотно откликавшийся на внедрение простейших форм кооперации.
Та же метафизическая схема явилась методологической основой и более поздних волюнтаристских акций. Исходя из необоснованного в теоретическом и вредного в практическом отношении отождествления общественной и государственной собственности, в 50-е и 60-е годы предпринимались неоднократные попытки искусственного «подтягивания» кооперативно-колхозной собственности до уровня государственной, обобществления крупного и даже мелкого скота, принадлежавшего колхозникам, и т. д. Естественно, что ничего, кроме падения заинтересованности людей в результатах своего труда и соответствующего упадка сельскохозяйственного производства, такие меры вызвать не могли.
Созидать, развивать, укреплять социалистический базис можно и нужно не путем единовременной «конногвардейской атаки» на все иные — исключая государственную — формы собственности и распределения, а путем использования в интересах социализма самых разнообразных ее форм. Речь идет в первую очередь о кооперации. Ленин видел в ней доступную для масс, простейшую форму добровольного и постепенного перехода к социалистическим формам хозяйствования, способ пробуждения заинтересованности тружеников в результатах своего труда и, как следствие, насыщения рынка продуктами питания и товарами первой необходимости.
Практика осуществления экономической реформы в СССР и в других социалистических странах свидетельствует о возможностях, заложенных в кооперации и семейном подряде, краткосрочном и долговременном арендаторстве. Последнее особенно плодотворно в сельскохозяйственном производстве. Опыт ряда социалистических стран, в особенности Китая и Венгрии, также свидетельствует о возможности и целесообразности использования в ходе социалистического строительства и частной собственности в ограниченных законом масштабах и под контролем государства. В СССР, как известно, также создаются предприятия и объединения с привлечением капиталов зарубежных фирм.
Таким образом, экономика развивающегося социалистического общества в ее реальном историческом функционировании является весьма многослойной, несводимой к единственной, определяющей социалистический базис сущностной форме. На практике очень важно не глушить, а поддерживать это многообразие, постоянно имея в виду основную цель — укрепление социализма.
В чем же в таком случае эвристическая ценность понятий «базис» и «надстройка»?
Дело в том, что с помощью этих категорий выделяются такие отношения первичной и вторичной зависимости, которые присущи любому общественному организму. Поэтому они являются важными методологическими ориентирами познания общества. Знание сущности не избавляет от анализа конкретного материала, но служит своеобразным основанием для оценки тех процессов, которые происходят в базисе или надстройке того или иного конкретного общества.
