Неопозитивисты были среди ученых нового типа, которые продвинули вперед развитие неклассической формальной логики, которые, опираясь на немногие классические предпосылки, создали новые, быстро формализующиеся типы анализа языка. Совершался, говоря кратко, перспективный, но весьма трудный и противоречивый процесс приспособления знаний о языке, знаний, которые традиционно считались лишь гуманитарными, к современному научно-техническому прогрессу. Происходил и более широкий процесс математизации, формализации некоторых областей гуманитарных наук, наук о человеке и обществе. Философии, в частности, неопозитивистской, здесь принадлежала весьма важная, быть может, еще не вполне оцененная роль. Когда начал развиваться неопозитивизм, не было вполне ясно, что через развитые им новые виды знания, первоначально возникшие в логике и философии, пролагает себе дорогу перспективная тенденция науки и практики. Но несколько позже логико-лингвистическими работами виднейших позитивистов — Л. Витгенштейна, Б. Рассела, Р. Карнапа и других — стали пользоваться ученые разных специальностей, в частности кибернетики, а в наше время специалисты в области информатики.
Сочинения неопозитивистов пестрят формулами, внешне близки работам по физике, математике, математической логике. Иногда на этом основании высказывается мнение, что неопозитивистский специальный анализ форм, методов научного мышления и познания, анализ естественных и искусственных языков вовсе не является философией. И хотя у неопозитивистов, действительно, есть произведения, скорее относящиеся к математике, физике, математической логике, отрицать за неопозитивизмом философское значение — значит устранять из философии обретенное ею в XX веке специальное знание. И роль этого специального философского знания и познания непрерывно возрастает. Соответственно возникает потребность в философских учениях, которые такое знание развивают.
Компьютерная эра требует не только более строгого анализа элементов, форм мысли и языка (чем в наибольшей мере занимались неопозитивисты), но и таких целостных его образований, как тексты, документы и т. д. Предвосхищением объективной потребности практики и культуры, что не раз было в истории человеческой цивилизации, в XX веке стала философия — в данном случае такие ее направления, как структурализм или герменевтика. Например, современная герменевтика, опираясь на классические герменевтические традиции, поставила и стала анализировать вопрос, казалось бы частный, но очень важный для современной научно-технической практики: что значит «понимание» текстов? А структуралист К. Леви-Строс продвинул вперед формализацию и математизацию лингвистики, уже хорошо подготовленную работами других лингвистов и философов XX века, много сделал для применения теоретико-информационных подходов к языку, к стихосложению. А это, в свою очередь, способствовало возникновению современных «думающих» машин, которые немыслимы без приемов структурирования (то есть разделения на взаимосвязанные элементы, составляющие единые структуры) языковых высказываний, текстов. Не случайно же структуралистскими разработками, моделями интересовались и интересуются кибернетики, математики, современные программисты. Немалое значение структурализм имеет и для искусства. Надо отметить, что формирование структурализма протекало почти одновременно с формированием кибернетики: идеи, что называется, носились в воздухе.
Необходимо иметь в виду, что выделение специальных приемов структурирования (структурализм) и понимания, истолкования (герменевтика) текстов было только одной из тенденций в развитии данных направлений. В целом же создатели структурализма и современной герменевтики глубоко разрабатывали и разрабатывают целые области социальной философии. Так, К. Леви-Строс (род. в 1908) — один из ведущих этнографов, антропологов XX века — применил к изучению «примитивных обществ», их документов приемы структурного анализа форм бытия, общения, культуры. Г. Г. Гадамер (род. в 1900) — основатель современной герменевтики — много сделал для исследования античной философии и культуры, немецкой классической мысли, использовав это для создания теории понимания (она включает такие, например, важные вопросы, как роль традиций в человеческом понимании и взаимопонимании). П. Рикер (род. в 1913), продолжив разработку герменевтики, анализирует язык в широком контексте социальной жизни и культуры, применяет герменевтику для исследования литературы.
Поэтому специальное философское знание, воплощенное в логико-лингвистических разработках, моделях неопозитивистов, структуралистов, герменевтиков, в самой эволюции анализируемых направлений было тесно связано с более общими философскими рассуждениями и претензиями. Тут, правда, есть немалые различия между неопозитивизмом, с одной стороны, и структурализмом, герменевтикой, с другой.
Культуролог, этнограф, социальный антрополог К. Леви-Строс с гордостью говорил о возрастании роли гуманитарных наук, наук об обществе. Он полагал, что XXI век будет веком гуманитарных наук.
Герменевтика — это тоже по преимуществу «гуманитарная» философия. И потому в этих направлениях переход от специального знания к общефилософским позициям более органичен — он связан с традиционным для философии интересом к истории, культуре, человеку.
Претензии же неопозитивистов поначалу были связаны с универсальным «сциентизмом», с ориентированием философии преимущественно на естественнонаучные, математические, формально-логические модели. И это на первое время заслонило и для самих неопозитивистов, и для их критиков тот факт, что неопозитивизм — благодаря анализу форм мысли и языка — во многом стоял и на гуманитарной почве. Удачи на пути обновления гуманитарного знания (создание специальных приемов логико-лингвистического философского анализа) были переплетены с серьезными ошибками.
Ограниченности концепций неопозитивистов более всего сказывались там, где от специальных разработок они переходили к более общим философским проблемам. Суть дела состояла в том, что специальное философское знание, особые методы и приемы работы были абсолютизированы, выданы за главные и чуть ли не единственные образцы философствования. Но тем самым новые области знания, в том числе быстро растущего гуманитарного знания XX века, получали более «близкое» им философское обоснование.
