Поворот к человеку: классическое и неклассическое в религиозной философии

Проблема человека занимала заметное место в классической религиозной философии. Августин, Фома Аквинский и другие классики религиозной философии неизменно включали в свои фи­лософские системы раздел о человеке. Вместе с тем догмати­чески установленная религиозной идеологией иерархия ценностей (запечатленная в различных «священных» текстах и документах церквей, например христианских) никогда не отводила человеку первое место. Теологи и философы христианства издавна объявляли его проблемой второстепенной по сравнению с вопросами о боге, его существовании, богопознании.

Что касается неотомизма наших дней, то в нем тенденции антропологизации получили довольно широкое распространение и пользуются поддержкой папы Иоанна Павла II, профессионального философа, который в 70-е годы, еще будучи кардиналом К. Войтылой, написал книгу «Действующая личность». В свою очередь, антропологическая линия религиозной философии обновленческой ориентации покоится на тех формах отчасти реформированной религиозной философии, которые зародились в первой половине нашего столетия, а сейчас уже стали своего рода «классикой». Если в свое время антропологические учения М. Шелера, Ж. Маритена, Г. Марселя, П. Тиллиха, Э. Мунье, Тейяра де Шардена принимались ортодоксами с опаской, а то и просто осуждались, то сегодня многие идеи названных философов широко используются сторонниками «антропологического поворота» внутри религиозной мысли и вне ее.

Безусловно, «антропологический поворот» в религиозной мысли представлен мыслителями, позиции которых различались и которые спорили друг с другом. Но в их взглядах есть и много общего. Мы и рассмотрим их в определенной типологической обобщенности.

«Антропологический поворот» связан с решимостью философов-реформаторов в определенном смысле пересмотреть традиционную иерархию ценностей и проблем религиозной философии.

Если традиционная религиозная философия сводила все вопросы философии, включая и вопрос о человеке, к проблеме бога, то религиозная философская антропология XX века, как видим, ставит в центр именно широко понятую проблему человека. И хотя отношение человека к богу философы этого направления считают необходимым также «подтянуть к центру», все же переориентация по сравнению с религиозной классикой происходит заметная и немаловажная.

Происходят перемены и в том, как именно анализируется вопрос о человеке, какие ценности жизни и поведения людей выдвигаются на первый план. Меняется сам стиль обращения религиозных мыслителей XX века к человеку. Правда, довольно часто они предпочитают — в соответствии с духом традиционалистского мышления — приглушать свое новаторство и делать вид, что только извлекают из теолого-философских традиций христианства внутренне заключенную в нем гуманистическую ориентацию. Для такого подхода есть определенные основания. За фасадом теоцентризма постоянно скрывался интерес к человеку, его жизни, поведению, нравственности. Особенно характерен в этом отношении пример Августина, и не удивительно, что «ренессанс Августина» в XX веке стал мощным стимулом для переориентации в направлении философской антропологии.

И все же в понимании человека неортодоксальными религиозными философами есть немало идей и подходов, с которыми вряд ли согласились бы классики религиозной мысли и которые встречают в штыки современные ревнители «чистоты» веры. Эти новые идеи и подходы сказываются уже в самом духе, стиле произведений наиболее известных религиозных антропологов. Можно читать их работы десятками страниц и не найти традиционных опознавательных знаков религиозной мысли. Правда, «нужные» слова о боге, религии все-таки появляются, но где-то на обочине анализа и без которых читатель, если он хочет, вполне может обойтись.

Так, одна из центральных идей Г. Марселя — необходимость «тотальной евангелизации души» перед лицом современного социального и нравственного кризиса. Нельзя, утверждает он, представить себе спасения человека и человечества от обрушившихся на них в XX веке бед, страхов, угроз, потрясений, если не признать «сверхземной (сверхъестественный) порядок» (то есть бога), не верить в бессмертие души. И это дает все основания для отнесения концепции Г. Марселя прежде всего в разряд религиозной философии. Но в религиозную оболочку заключено у него нетрадиционное философское содержание. Прежде всего, нетрадиционно то, что человеку и философской проблеме человека в работах Г. Марселя (а то же можно сказать о многих произведениях других названных ранее классиков религиозной философии) уделено преимущественное внимание. Традиционные сюжеты — бог, его бытие и т. д.— явно отодвинуты на задний план. Изменение, далее, состоит в том, что считается главным в человеке.

Традиционная ориентация полагает наиважнейшим делом и уделом человека богопослушание. Г. Марсель и другие современные религиозные авторы на первый план выдвигают поиски человеком своего «Я», своей неповторимой духовности. И они не утешают человека, не гарантируют ему ничего, кроме постоянного поиска пути к духовному поиску и совершенству. Homo viator (человек-пилигрим, вечный путешественник) — вот, согласно Г. Марселю, наилучший образ человеческой сущности. В отличие от традиционалистов, которые скорее склонны говорить о «попечении» бога над судьбами человеческими, Г. Марсель — в унисон с экзистенциалистами — подчеркивает и драматизирует такие моменты жизни человека в современном мире, как страх, отчаяние, покинутость, отчужденность. Отсюда понятно, почему хранители «чистоты» религиозных традиций так рьяно выступили против концепции Г. Марселя.

Проблема человека тесно связана с этической проблематикой. В религиозной этике идет та же борьба традиционализма и новых подходов.

Loading