Сложно организованные системы, к числу которых относится биосфера, и те более дробные системы, из которых она состоит, обладают свойствами самоподдерживаться и даже самовосстанавливаться в ответ на разрушающие их внешние воздействия. Такие свойства, однако, могут проявляться лишь в определенных, достаточно ограниченных пределах. Выход за эти пределы влечет за собой лавинообразный поток преобразований, ведущих к глубокому качественному изменению системы или даже к ее разрушению.
Источники подобных внешних воздействий на живое и на биосферу в целом могут быть самыми различными — это и резкое повышение уровня радиации по сравнению с ее естественным фоном, и выбросы в атмосферу, в водоемы и почву таких химически активных веществ, к которым эволюция не приспособила живые организмы, и существенные изменения температурного режима планеты, и многое другое. Поэтому необходимо учитывать не только организованность жизни, возможность ее самоорганизации, но и то, что можно было бы назвать хрупкостью биосферы и вообще жизни на Земле.
Нынешние поколения людей впервые обрели такие средства воздействия на биосферу, которые в состоянии вызвать в ней глубокие, необратимые изменения, угрожающие самому ее существованию. Осознание этого обстоятельства не может не повлечь за собой кардинальных сдвигов в мировоззрении людей, в их ценностных установках, в том, какими ориентирами они руководствуются в своей деятельности.
Ранее уже было сказано, что земная жизнь имеет начало во времени, что сроки существования отдельных организмов ограниченны, конечны. Теперь зададимся вопросом о том, конечна или бесконечна жизнь на нашей планете. Вопрос этот возникал и в прошлом, главным образом как составная часть более общего вопроса о «конце света», имевшего не только сугубо религиозное, но и мировоззренчески-методологическое значение. В прошлом столетии актуальность проблемы конечности жизни стимулировалась гипотезой о «тепловой смерти Вселенной» (о будущем состоянии всеобщего термодинамического равновесия, на пути к которому будет разрушаться всякая структурность и организованность материи). Такая перспектива обсуждалась, однако, как возможность, удаленная на многие миллионы лет, к тому же никаким образом не связанная с волей и деятельностью человека. Примерно столь же абстрактно мыслима возможность разрушения живого вследствие столкновения Земли с каким-либо космическим телом, хотя вероятность такого столкновения, вообще говоря, не равна нулю.
Сегодня вопрос о конечности земной жизни наполнился намного более конкретным содержанием и смыслом. Люди весьма преуспели и в умышленном, и в непреднамеренном создании средств уничтожения жизни, так что в конечном счете от их воли и от их решений зависит теперь ее дальнейшее сохранение. Современное человечество оказывается в ситуации, когда конечность или бесконечность жизни определяется его осознанным выбором.
Да, сегодня сохранение жизни впервые в человеческой истории выступает как цель, стоящая перед людьми, и как задача, которую они обязаны решать. И вследствие этого людям приходится (несомненно, придется и в будущем) переоценивать многие устоявшиеся взгляды и воззрения, перестраивать свои взаимоотношения не только с природой, но и друг с другом, пересматривать направления и способы своей деятельности. Первым, неотложным и минимальным условием спасения жизни на Земле является предотвращение ядерного пожара. Существуют и другие, пусть менее очевидные, но также весьма серьезные источники угрозы для живого. Все они так или иначе связаны с деятельностью человека, и устранить их можно лишь в том случае, если они познаны и люди организуют свою деятельность, опираясь на эти знания.
Жизнь всегда воспринималась человеком как нечто позитивное, как ценность. Лучше всего об этом свидетельствует наш язык — ведь прилагательные «живой», «жизненный», когда они употребляются в переносном смысле, всегда заключают в себе положительную характеристику того, к чему они относятся. Немало было и философских учений, подчеркивавших не только своеобразие, но и ценность живого. В этом отношении характерны, например, взгляды философа-гуманиста первой половины XX столетия А. Швейцера, который развивал «этику благоговения перед жизнью».
Он подчеркивал глубокий мировоззренческий смысл того обстоятельства, что существование человека необходимо предполагает сохранение жизни как таковой. «…Самоотречение,— писал А. Швейцер,— должно совершаться не только ради человека, но и ради других существ, вообще ради любой жизни, встречающейся в мире и известной человеку» . Существует и другая позиция, согласно которой жизнь тоже воспринимается как ценность, но лишь постольку, поскольку ее сохранение есть необходимая предпосылка для существования человека и человечества. Каждая из этих позиций имеет свои достоинства и свои основания; во многих ситуациях обе они могут побуждать к примерно одинаковому образу действий. Вместе с тем при всей их близости между ними имеются и достаточно серьезные расхождения.
Вторая позиция, по существу, воспроизводит тезис Протагора о человеке как мере всех вещей. Но в качестве такой меры может быть взят человек какой-либо определенной эпохи, например человек сегодняшний, с характерными именно для представителя современной эпохи интересами, потребностями и целями, которые, однако, всегда исторически ограничены и отнюдь не раскрывают всего богатства потенций, заложенных в человеке. Нам не дано предугадать, какие именно свойства живых организмов будет воплощать и использовать человек завтрашнего дня. В этом смысле первая позиция более осмотрительна, хотя порой ее сторонники доходят до крайностей, считая недопустимым какое бы то ни было вмешательство человека в биосферу.
Человечество является составной частью биосферы, и уже по одному этому не может не воздействовать на происходящие в ней процессы. Следовательно, самоограничение, к которому призывал А. Швейцер, разумно понимать не в крайнем смысле, а как осознание возможностей пагубного и необратимого вмешательства человека в течение жизни на Земле и как предостережение против безответственного вмешательства, как призыв, обращенный к человеческой мудрости,— призыв ныне особенно актуальный. Человек достиг, пока что по преимуществу в своих возможностях разрушения, такой степени могущества, которая вынуждает его принять ответственность за сохранение жизни на Земле. Взаимодействие человечества с биосферой вышло на качественно новый уровень. И пути назад у человечества нет.
В 20-е годы нашего столетия французский ученый Э. Леруа ввел понятие ноосферы (в переводе с греческого — сферы разума). Впоследствии это понятие было углублено Тейяром де Шарденом и В. И. Вернадским, исходившими из того, что человечество, вооруженное научной мыслью, превращается в ведущую силу, которая впредь будет определять эволюцию нашей планеты. Сегодня мы со всей определенностью осознали, что дальнейшее существование как человечества, так и жизни на Земле зависит от того, достанет ли человечеству мудрости, разума для надлежащего устройства своих отношений с природой и с другими людьми. Некогда поэт грезил о том времени, когда «народы, распри позабыв, в единую семью соединятся».
Ныне задача сохранения жизни настоятельно требует этого. Будущее человека и человечества, как и будущее живой природы, возможно лишь в форме ноосферы. Для этого, однако, одной научной мысли мало, ее необходимо дополнить волей, желанием и ответственной деятельностью человека.
Все, таким образом, выводит нас на центральную проблему философии — проблему человека, его сущности, его жизни и деятельности, его места и роли в мире. Рассмотрим ее в специальной главе, чтобы затем дальше продолжить и детализировать ее философское осмысление, а тем самым — и понимание самой философии.
