Древнейшим на территории нашей страны регионом, в котором возникла развитая — по масштабам средневековья — философская мысль, является Закавказье, которое еще до новой эры входило в орбиту эллинизма и культурного влияния Римской империи, а затем ее наследницы — Византии — тогдашних центров средиземноморской цивилизации.
На протяжении всей средневековой эпохи развитие духовной культуры многих народов Кавказа, в том числе их философской мысли, шло в русле культурной и философской традиции восточного христианства, несмотря на то что в процессе принятия христианства в истории христианской церкви, а также в истории религиозно-философской мысли у каждого из этих народов была своя специфика. Наиболее существенными в этом отношении явились завоевания самостоятельности армянской и грузинской церквами.
С 412 года, когда был создан армянский алфавит, берет начало литературный язык армянского народа. К этому периоду завершается предыстория философской мысли в Армении, когда она развивалась под значительным влиянием философской мысли Древнего Востока. В дальнейшем средневековая философская мысль Армении развивалась в сфере христианской апологетики, переводов патристической литературы и комментариев к ней, переводов и истолкований произведений античных философов и, разумеется, в сфере самобытного философского творчества самих армянских философов (например, Езника Кохбаци в V веке).
Патристика в средневековой Армении представлена основными именами восточнохристианских отцов церкви. Обращает на себя внимание весьма раннее появление здесь переводов сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, сделанных уже в VIII веке (Степанос Сюнеци).
Наряду с отцами восточной церкви в новообращенной в христианство Армении появились переводы сочинений античных философов, причем у многих армянских теологов установилась своеобразная норма, согласно которой можно, твердо придерживаясь христианской веры, пользоваться некоторыми плодами античной философской мысли. Наиболее влиятельным философским направлением долгое время оставался неоплатонизм. Крупнейший представитель неоплатонизма в Армении — Давид Анахт (V—VI века), представлявший александрийскую школу неоплатоников, признанный ныне самым выдающимся из средневековых армянских философов.
Философская мысль в средневековой Армении двигалась не только в пределах религиозной формы общественного сознания, но и в рамках зарождающейся науки. Натурфилософские идеи наиболее адекватно представляли Анания Ширакаци (VII век), Григор Магистр (X—XI века), Иоанн Имастасер (XI —XII века), Мхитар Гераци (XII век).
Средневековый тип философствования господствовал в Армении до XVII —XVIII веков. Только к концу XVIII столетия появляются первые существенные признаки исчерпания этого типа философствования. Процесс этот стимулировался оживлением торгово-промышленной деятельности в армянских колониях (в Персии, Индии, Венеции, Амстердаме), с установлением идейных связей с западноевропейской мыслью и растущей ориентацией Армении на Россию. Вестернизация армянской мысли привела к появлению в ней раннебуржуазных социально-философских идей (М. Баграмян, Ш. Шаамирян, И. Эмин), свободолюбивых и даже антирелигиозных мотивов в духе ренессансного гуманизма и предпросвещения.
Во многом, хотя и не во всем, сходным образом развивалась философская мысль Грузии. Считается, что история собственно философской мысли в Грузии начинается с античной языческой колхидской школы философского и риторского образования (III — VI века), в которой господствовал перипатетизм. В школе учились византийцы и местная знать. Из нее вышел, в частности, византийский философ, сторонник аристотелизма Фемистий. Со школой связана также деятельность одного из первых грузинских философов-неоплатоников, Бакура (вторая половина IV века).
С принятием Грузией христианства постепенно установились господствующие в восточном христианстве модели взаимоотношений теологии и философии, для которых характерны как попытки согласовать теологию и философию, так и постоянно нараставшее стремление официальной церкви к полному исключению философии из дел веры. Апологетика и комментирование патриотических сочинений стали в Грузии, как и во всех христианских странах, основными сферами мыслительной деятельности, в рамках которых развивалась философская мысль. Направленность апологетических сочинений предопределялась распространением в Грузии христианских ересей, нехристианских религий (манихейство, персидский зороастризм, буддизм, мусульманство — особенно со стороны шиитской Персии и суннитской Турции в XVI-XVIII веках).
В сфере патристики через все грузинское средневековье проходят две главные линии: одна связана с переводами и истолкованием «отцов церкви», склонных преимущественно к аристотелизму, других — к платонизму. Считается, что неоплатонизм ареонагитского типа стал основным источником грузинской философии. В XI веке Ефрем Мцире осуществил перевод сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, через которые как в восточном, так и в западном христианстве шло влияние платонизма. Тот же Ефрем осуществил перевод философских глав «Диалектики» и «Точное изложение православной веры» Иоанна Дамаскина, перипатетические идеи которого получили в Грузии большое распространение (в последующие века Дамаскин переводился дважды).
Идеи античной философии представлены в средневековой Грузии не только при посредничестве патристики, но и непосредственно через переводы греческих оригиналов. Особое место в грузинской средневековой философии заняли переводы и комментарии сочинения самого видного неоплатоника — Прокла Диадоха. В IV — первой половине VI века главным средством распространения неоплатонизма, в противовес перипатетизму колхидской школы, стали труды представителей грузинской философской школы в Сирии во главе с Петром Ивером (412—488). Другим выдающимся представителем грузинского неоплатонизма является крупнейший грузинский средневековый философ Иоанн Петрици (XI—XII века).
Комментарии к трудам античных философов появлялись в Грузии вплоть до XVIII века. Так, С. С. Орбелиани (1658—1725) пытался «исправить» Иоанна Дамаскина, опираясь на философию Аристотеля, А. И. Багратиони (католикос Антоний I) (1720 — 1788) перевел с армянского «Диалектику», «Топику» и «Категории» Аристотеля. Вместе с тем в XVIII веке вполне обозначился конец грузинского средневековья. А. И. Багратиони, стремившийся сочетать Платона и Аристотеля, Порфирия и Прокла, использовавший трактаты западной схоластики (Альберт Великий, Фома Аквинский и др.), постепенно охладел к аристотелизму и стал все более ориентироваться на философию нового времени, он перевел на грузинский язык сочинения X. Вольфа и Ф. Баумейстера.
С 1801 года, когда Восточная Грузия и часть Восточной Армении присоединились к России, резко активизировались русско-грузинские и русско-армянские культурные и философские связи. Новая благоприятная политическая и культурная ситуация способствовала выходу армянской и грузинской философской мысли из состояния упадка в период позднего средневековья, когда Армения и Грузия вели неравную борьбу против Персии и Турции, за свое национальное существование, ускорила темп движения и обновления философской мысли, ее освобождения от средневековых форм и ее включения в общеевропейский философский процесс нового и новейшего времени.
Вторым по времени возникновения регионом средневековой христианской культуры и философии на территории нашей страны являлась Киевская Русь.
О традициях и особенностях русской философии мы уже говорили. Здесь же следует подчеркнуть, что древнерусская философская мысль явилась общим началом философской мысли трех братских восточнославянских народов — русского, украинского и белорусского, формирование которых в качестве самостоятельных народностей, а затем и наций началось на рубеже XIII—XIV веков. К XV—XVI векам развитие философской мысли на Украине и в Белоруссии приобрело сравнительно отчетливые национально-региональные формы. В немалой степени это объясняется тем обстоятельством, что Украина и Белоруссия вошли в состав Польско-Литовского государства. В XVI веке этот регион захватило общеевропейское реформационное движение, способствовавшее становлению на Украине и в Белоруссии гуманистической идеологии. Особенно активной на Украине и в Белоруссии оказалась близкая к арианству ересь антитринитариев. Масштаб влияния идеологии Реформации на украинскую и белорусскую мысль был гораздо более значительным, чем влияние слабо проявившихся на русской почве идей, типологически сходных с реформационными.
Одной из наиболее значительных идеологических форм национально-освободительной борьбы украинского и белорусского народов против господства польской шляхты стала полемика украинских и белорусских мыслителей с идеологией католицизма и униатства, оказавшая сильное стимулирующее влияние на развитие украинской и белорусской философской мысли. В 1632 году открывается первое у восточных славян высшее учебное заведение Киево-могилянская коллегия (с 1701 года — Киевская академия), ставшая затем крупным общероссийским центром разработки и преподавания философии.
В XVII — начале XVIII века украинская и белорусская философская мысль оказала существенное влияние на развитие русской философии. Богословско-философские споры в России XVII века проходили при активнейшем участии выходцев с Украины и из Белоруссии. Украинские и белорусские мыслители сыграли особую роль в организации философского образования и преподавании философии в России. Для идейно-философских взаимосвязей и взаимовлияний русского, украинского и белорусского народов XVII—XVIII веков характерно появление мыслителей бинациональной и даже полинациональной принадлежности. Так, Симеон Полоцкий стал белорусско-русским мыслителем; Феофан Прокопович и Стефан Яворский — украинско-русскими мыслите лями. Философом общероссийского значения является также украинский философ XVIII века Григорий Сковорода.
В XIX столетии идейно-философские связи между русскими, украинскими и белорусскими мыслителями еще более упрочились.
Третьим по времени формирования регионом на территории нашей страны, где возобладала христианская средневековая культура, стала Восточная Прибалтика. Сюда христианство начинает проникать в X веке. С конца XII—начала XIII века свое влияние стали распространять созданные здесь немецкие епископаты, насильственно подавляя автохтонную культуру предков современных латышей и эстонцев. С XIII по XVI век усилиями Тевтонского и Ливонского орденов и ганзейского союза на территориях современной Латвии и Эстонии католическая религия и немецкая культура стали господствующими, что и предопределило характер тогдашних направлений философской мысли в крае. В XVI веке, в ходе Реформации, здесь устанавливается лютеранско-протестантская церковь. В XVI—XVII веках в Восточной Прибалтике наблюдалось также влияние польской и шведской культур. В 1632 году шведский король Густав-Адольф, который вел завоевательную политику в Прибалтике, открыл в Тарту университет, на базе которого в 1802 году создан Дерптский (Юрьевский) университет, ставший одним из крупных центров научной и философской мысли в России XIX века. Все эти исторические обстоятельства наложили свой отпечаток на процесс возникновения и развития философской мысли латышского и эстонского народов.
Присоединение Восточной Прибалтики к России привело к радикальным сдвигам в развитии национальных культур латышского и эстонского народов, культур, подавлявшихся ранее культурой немецкой. В XIX — начале XX века ряд представителей латышской и эстонской национальных культур стали деятелями общероссийского масштаба.
В несколько иных исторических условиях шло формирование средневековой христианской философской мысли в Литве. Уже в первой половине XIV века выросло крупное самостоятельное литовское государство, в состав которого вошло так много украинских, белорусских и русских земель, что это государство историки называли иногда Литовско-Русским государством, что, естественно, нашло отражение и в его тогдашней культурной и идейно-философской жизни. Были попытки утвердить в Литве православную церковь. Однако здесь возобладал в конечном счете католицизм, который утвердился после заключения унии Литвы и Польши (1385). В XVI веке в Литве получают распространение реформационные идеи (Михаил Литвин и др.), оказавшие влияние и на культурные процессы в входивших в состав Литовского государства украинских и белорусских землях. Так, в Вильнюсе работал белорусский гуманист Ф. Скорина (до 1490 — ок. 1541).
Но контрреформация оказалась сильнее. Для противодействия Реформации в 1579 году в Вильнюсе создается иезуитская академия с правами университета, причем не только с богословским, но и философским факультетом, ставшим очагом схоластической философии, с ее основными течениями реализма и номинализма. С 1773 года академия становится светским учебным заведением, на базе которого в 1803 году создается Вильнюсский университет, в котором до его закрытия в 1832 году работали многие крупные литовские и польские ученые и философы.
Существенно иные, нежели в «христианских регионах», разновидности представляли в средние века философские культуры народов, вошедших в орбиту влияния ислама, народов Средней Азии, Азербайджана, Дагестана, ряда народов Северного Кавказа и Поволжья. Особенно сложными путями развивалась философская мысль в Средней Азии. Объясняется это рядом причин.
Средняя Азия — один из регионов мира, где кочевничество (номадизм) как элементарная форма хозяйственной деятельности оставалось у многих народов вплоть до XX века преобладающей, особенно у казахов и киргизов, у части узбеков и туркмен. А это — малоблагоприятное условие для развития культуры вообще, для функционирования такой сложной формы общественного сознания, как философия, в особенности. Еще одна причина связана с тем, что веками в среднеазиатском регионе царила особенная политическая нестабильность. Эта территория издавна и постоянно служила объектом экспансии со стороны соседей. Ею владели и персы, и арабы, и монголы, и тюрки. Одно государство сменялось здесь другим. Лишь в XVI веке в Средней Азии возникают сравнительно устойчивые государственные образования — Бухарское, Хивинское ханства, Казахское ханство. В соответствии с уровнем социально-экономического развития края замедленно шел и этногенез современных среднеазиатских народов. Даже в начале XX века он был далек еще до завершения. До XV века культуру и философскую мысль народов Средней Азии практически невозможно рассматривать по отдельным народам. Бинациональная и полинациональная принадлежность мыслителей — очень характерная черта философской мысли народов Средней Азии не только в ранние века, но даже на рубеже XIX—XX веков.
Средневековое мышление в указанном регионе, как и европейское, было по преимуществу теоцентричным, ибо связывалось с монотеизмом ислама. Тем не менее здесь имелся ряд обстоятельств, благоприятствующих развитию философии, относительно свободной от опеки религии: интенсивное развитие экономики, обширные внешнеторговые связи, взаимообогащение культур, расцвет теоретических и прикладных наук и т. д. Немаловажную роль играли также и конфессиональные особенности ислама: отсутствие единого религиозного центра, института духовенства в строгом смысле этого слова, процедуры канонизации решения спорных вопросов и др. В результате появилась возможность развития не только религиозных, но и светских вариантов философского мышления.
К разряду первых относятся калам, а также исмаилизм и суфизм. Калам (буквально «слово», «речь», «литературный диалог») — спекулятивная теология, выводившая философские положения о предельных основаниях бытия из священных текстов Корана и сунны (предания). До недавнего времени он оценивался исключительно как ортодоксальная теология, однако работы ряда современных арабских и советских авторов показывают, что мутакаллимы (представители позднего калама) явились выразителями одного из направлений мусульманского свободомыслия. В противовес исламскому догматизму они выступали не только против слепой веры, но и против доказательств, опирающихся лишь на священные тексты, а потому не дающих достоверного знания. Мутакаллимы широко использовали символико-аллегорическое толкование Корана, публичные дискуссии, споры. Для них характерна тенденция к сужению сферы влияния бога и действия богооткровенных положений Корана. В то же время за человеком признавалась свобода воли, понимаемая как свобода действования, реализующего заложенные в нем благие задатки. Основа истинной свободы усматривалась в разуме, склоняющем человека к добру и отклоняющем от зла.
Исмаилизм — крупнейшую секту шиитского ислама и суфизм — мусульманский мистицизм объединяла оппозиция религиозному догматизму на основе различения внешнего, экзотерического, и внутреннего, эзотерического, смысла слова Аллаха. Исмаилиты и суфии усматривали возможность постижения сокровенного смысла через восхождение от «внешнего» к «внутреннему». В исмаилитском и суфийском учениях о бытии прослеживалась трактовка сущего как эманации единого; божественное начало было представлено в негативных терминах, как пребывающее по ту сторону бытия, а потому непостижимое.
И исмаилиты, и суфии признавали многоступенчатость пути познания, обязательность соблюдения жесткой поведенческой и психофизической дисциплины, безусловность авторитета духовных наставников. И те, и другие фактически ставили под сомнение ряд догм религии и обязательность выполнения всех ее предписаний. При этом первые подчеркивали необходимость использования рациональных методов познания, вторые — интуиции, воображения, прозрения. Оставаясь в целом в границах ислама, исмаилизм и суфизм, каждый по своему, выражали социальную и идейную оппозицию политической и религиозной ортодоксии.
Светский вариант решения мировоззренческих проблем получил название «фальсафа»: он сформировался под прямым воздействием греческой философии. Начиная с VIII века в регионе Ближнего и Среднего Востока развернулось переводческое движение, позволившее приобщить мусульманский мир, в том числе регион Средней Азии, к античной философии, прежде всего к Аристотелю, Платону и неоплатонизму.
В основу учений арабских философов был положен принцип извечности мира, невозможности рождения из ничего. Первым в арабоязычном регионе этот принцип — принцип эманации — принял «Аристотель Востока» аль-Фараби (870—950). «Бог,— утверждал он,— «необходимо сущее» есть первоначальный источник всякого истечения. Его субстанция такова, как у всех бытии, оттуда исходящих: без этого он отличался бы иным бытием, чем его собственное». Аль-Фараби использовал принцип эманации в противовес теологическому креационизму. Сам же плотиновский вариант теории эманации был переосмыслен им в духе аристотелизма. В отличие от Плотина, для которого материя, «чувственная очевидность» была причиной слабости души, а потому недостойна человеческого познания, Фараби считал, что «первая материя является потенцией всех субстанций в поднебесье», что «форма существует благодаря материи, а материя является субстратом для форм». Вслед за аль-Фараби принцип эманации был использован последующими средневековыми арабоязычными философами вплоть до самого «чистого» аристотелика — Ибн Рушда (1126 — 1198) для обоснования онтологической позиции, которая в целом может быть охарактеризована как натуралистический монизм.
Представители «фальсафа» противопоставляли «традиционным наукам», связанным с религиозным знанием, «науки рациональные», опирающиеся на опытную практику. Большинство из них были одновременно и естествоиспытателями. Так, например, научное наследие Ибн Сины, ставшего в Европе известным под именем Авиценны (980—1037), охватывает помимо философии такие отрасли знания, как математика, астрономия, ботаника, геология и др.
Доверие к достоверности рационального знания и безграничным возможностям разума в наибольшей мере проявилось в воззрениях Ибн Рушда. Он делил людей по способностям к разумению на три категории: широкую публику, «вовсе не способную к толкованию», диалектиков, способных к диалектическому толкованию «по природе и навыку», и, наконец, мудрецов-аподейктиков. Идея разделения истинных взглядов и взглядов, предлагаемых публике, так называемая теория двойственной истины, служила своеобразным способом сокрытия подлинного знания, доступного философам, ученым, от «толпы», придерживающейся общепринятых религиозных воззрений. Это был способ обеспечения философии автономии, ограждения ее от критики теологии и от подчинения диктату религии. Ибн Рушд — последний из плеяды великих арабских перипатетиков. Постепенно (с XIII века) охвативший регион Востока Политический упадок и экономический спад повлекли за собой и духовную стагнацию.
Средневековая философия Ближнего и Среднего Востока оказала огромное позитивное влияние на развитие духовной культуры не только мусульманского мира, но и христианского Запада. Переводы трудов арабских перипатетиков на латынь позволили возродить в Европе античную традицию, а «жизнерадостное свободомыслие» (Ф. Энгельс) арабов подготовило материализм XVIII века.
Вхождение в состав России народов Востока, находившихся на гораздо более низком уровне политического, социально-экономического и культурного развития, чем ушедшие вперед европейские страны, имело объективно большое положительное значение, несмотря на корыстные политические цели царизма в этом регионе. И не случайно Ф. Энгельс, весьма сурово и справедливо критиковавший колонизаторскую политику царского правительства, тем не менее считал, что Россия «действительно играет прогрессивную роль по отношению к Востоку… Играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии, для башкир и татар…».
По мере постепенного втягивания в XIX веке входивших в состав Российского государства национальных окраин в орбиту социально-экономического процесса эволюции от дофеодальных и феодальных общественных отношений к отношениям капиталистическим, по мере развертывания движения за социальное и национальное освобождение, превращения народностей в нации в национальных философских культурах народов России происходили существенные изменения. Возникает потребность идейно-философского обоснования критики средневековья, религии, отсталых форм жизни, средневековых форм философствования, созревают предпосылки для возникновения и упрочения просветительских, буржуазно-демократических, революционно-демократических и социалистических по своей ориентации философских идей. Идет внутренняя дифференциация национальных философских культур, обостряется борьба материалистических и идеалистических направлений. Хотя в многонациональной империи у правящей верхушки и отсталой части русского общества часто встречались русификаторские поползновения, прогрессивное русское общество всегда отстаивало право нерусских народов на самобытную национальную культуру. В XIX веке культура нерусских народов развивалась во все более активных контактах и под возрастающим влиянием культуры русского народа, и чаще всего именно через русскую культуру эти народы приобщались к культурно-философским достижениям народов Западной Европы.
Хотя российское самодержавие проводило в империи политику национального угнетения, в стране и в XIX веке оставались значительные очаги философской культуры нерусских народов, в том числе центры религиозно-философские. Мусульманские медресе действовали в Бухаре, Самарканде, Казани, Уфе, Ташкенте, Оренбурге и других городах. В 1832 году в Вильнюсе создается католическая духовная академия, которая впоследствии переводится в Петербург. В Дерптском (Юрьевском) университете функционировал протестантский факультет и т. д.
В XIX — начале XX века философская мысль нерусских народов была представлена самыми разными направлениями. Вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции сильные позиции сохраняли реакционные и консервативные течения, особенно на Востоке, где господствовала мусульманская феодально-клерикальная реакция. По прежнему мусульманское духовенство опиралось на «калам», его авторитетами оставались мыслители-теологи. Оно стремилось подавить всякое свободомыслие, интерес к современной науке, разжигало национально-религиозный фанатизм, ненависть к русской культуре и европейской культуре вообще. Напор цивилизации, новых прогрессивных философских идей приводил к упрочению в консервативных мусульманских кругах пессимистических, мистико-аскетических умонастроений. В несколько обновленных формах продолжал функционировать суфизм. На рубеже XIX—XX веков в среду мусульман России стали внедряться идеи панисламизма и пантюркизма.
Широко представленные количественно реакционные и консервативные течения отечественной философии не определяли, однако, главной, ведущей, перспективной тенденции в историко-философском процессе. В XIX начале XX века прогрессивные гу-манистическо-нросветительские и материалистические тенденции из десятилетия в десятилетие упрочивали свои позиции и оказывали все более сильное влияние на весь историко-философский процесс в стране.
У многих народов уже в первой половине XIX века стала ведущей тенденция к осовремениванию, европеизации философии, к соединению ее с достижениями современной науки, к преодолению пережитков средневекового типа философского мышления (на Украине, в Белоруссии, Грузии, Армении, Прибалтике). У других народов процесс формирования философских идей в духе нового времени проходил позднее, уже во второй половине XIX — начале XX века (народы Средней Азии, малые народы Поволжья, Приуралья и Сибири). У них философия еще не выделилась, как правило, в относительно самостоятельную форму общественного сознания, не превратилась еще в отдельную научную дисциплину, не сложились прочные философские традиции и философская мысль существовала и функционировала чаще всего в виде предфилософии в нефилософских формах сознания, особенно в религии и фольклоре.
В условиях эволюции России от дофеодальных и феодальных отношений к капитализму во всех регионах страны особенно действенными и исторически значительными выступали философские течения, типологически сходные с западноевропейским гуманизмом ренессансного типа, представлявшие, как и в Западной Европе, первую форму буржуазного Просвещения, и более или менее зрелые формы просветительства, аналогичные классическому западноевропейскому Просвещению XVIII века. В некоторых регионах страны, где особенно сильным было национально-освободительное движение (Царство Польское, Литва), распространение получили романтические, в частности философско-исторические, концепции, в которых протест против угнетения выливался в идеализацию прошлого своих народов. Как и в Центральной России, в общественной и философской мысли нерусских народов XIX века демократизм очень часто сливался с социализмом.
Просветительские, революционно-демократические и утопическо-социалистические идеи на Украине 40-х годов XIX века наиболее адекватно выражало Кирилло-Мефодиевское общество, левое крыло которого возглавлял Т. Г. Шевченко. К концу XIX — началу XX века ряд украинских демократов (П. А. Грабовский, С. А. Подолинский, И. Франко, Л. Украинка, М. Коцюбинский и др.) стали испытывать влияние марксизма. Для просвещения своих народов много сделали К. С. Калиновский, Я. Колас, Я. Купала — в Белоруссии; 3. Сераковский, А. Мацкявичус — в Литве; Г. Меркел, П. Д. Баллод, Я. Райнис — в Латвии; Ф. Р. Крейцвальд, К. Р. Якобсон — в Эстонии; И. Г. Чавчавадзе, Н. Я. Николадзе, Г. Е. Церетели — в Грузии; X. Абовян, М. Л. Налбандян — в Армении; М. Ф. Ахундов — в Азербайджане и др. В конце XIX — начале XX века прогрессивные идеи ренессансно-гуманистического и просветительского типа становятся влиятельными также в общественной и философской мысли молодых народностей Средней Азии, Северного Кавказа, Поволжья и Сибири. На Украине, в Белоруссии, Литве, Грузии, Молдавии, Чувашии, в ряде других регионов значительную роль играла в это время народническая и неонародническая мысль. Ранние, как правило, еще неразвитые формы либерально-буржуазной идеологии в общественной мысли народов России были представлены особенно заметно либеральным крылом Кирилло-Мефодиевского общества на Украине (Н. И. Костомаров, П. А. Кулиш), движением младолатышей и джадидов (Крым, Поволжье, Азербайджан, Средняя Азия). По мере развертывания в стране пролетарского движения в буржуазных направлениях философской и общественной мысли народов России широкое распространение получают националистические концепции, борьба с которыми стала в начале XX века одним из важнейших направлений деятельности философов демократического направления и российских марксистов.
Значительную роль в популяризации философских идей марксизма сыграли представители многих нерусских народов России (М. Г. Цхакая, П. А. Джапаридзе, П. И. Стучка, Ф. А. Розинь, П. Г. Дауге, В. С. Мицкявичус-Кансукас, 3. И. Ангаретис, Я. Я. Ан-вельт, В. Э. Кингисепп и др.). С первых дней своего существования Российская социал-демократическая партия стала интернациональной не только по своим принципам, но и по своему составу, в том числе по составу теоретиков и пропагандистов марксистской философии, опиравшихся в своей деятельности не только на достижения мировой философии, но и на лучшие традиции отечественной философии.
До Великой Октябрьской социалистической революции лишь у немногих народов нашей страны сложились прочные философские традиции. Многие другие, особенно малые, народы не только не имели сколько-нибудь развитой философской культуры, но прозябали в темноте, не имея даже своей письменности. Только социализм дал им возможность совершить скачок от отсталости к прогрессу, в том числе в сфере философской культуры. Опыт развития философской культуры народов СССР за годы Советской власти свидетельствует о том, что народам, у которых в прошлом прочные философские традиции еще не сложились, пришлось преодолевать в процессе становления их социалистической философской культуры дополнительные трудности. Но тот же опыт показывает, что в условиях социализма эти трудности вполне преодолимы в сравнительно короткие исторические сроки. С победой Октября, по мере распространения и утверждения в стране марксистско-ленинской философии во всех советских социалистических республиках сложилась новая, социалистическая многонациональная, интернациональная философская культура, сохраняющая вместе с тем национально-региональные особенности и черты. Лучшие традиции национальной философской мысли всех народностей и наций нашей страны стали общим достоянием советского народа и являются их совместным вкладом в сокровищницу мировой философской мысли.
