Начиная с глубокой древности в сознание людей проникло деление на «мы» и «они», на «мое» и «чужое племя», на «близкий» и «чуждый мир». И это было не случайно, ибо такое деление отражало реальные условия бытия. Для древнего грека и римлянина, например, было естественным противопоставление своего полиса, общины, государства — варварской периферии, свободных — рабам. В тех условиях даже не возникало мысли о единстве человечества, тем более что представление о дальних странах было смутным, а значительная часть мира вообще не была известна.
В новое время великие географические открытия, развитие мореплавания и торговли, сопровождавшая их колонизация расширили кругозор европейцев и обнаружили, с одной стороны, наличие общих черт у разных народов, а с другой — глубокие различия в культуре, нравах, образе жизни, религии, социальном строе, уровне экономики, даже во внешнем облике людей. Поэтому материала для противопоставления стран, народов, регионов, культур было более чем достаточно. И если появилась социальная потребность в теориях, в которых одни ветви развития противопоставлялись бы другим, они немедленно возникали.
Общей парадигмой такого рода концепций является идея самобытности развития данной страны или народа, их абсолютной «непохожести» на других, или несоизмеримости и несопоставимости развития целых регионов (например, Востока и Запада), или самобытности на уровне культур и цивилизаций. В первой половине XX столетия в рамках этой тенденции наибольшую известность обрели теория «локальных культур» О. Шпенглера, изложенная им в книге «Закат Европы» (1918—1922), и концепция множественности цивилизаций А. Тойнби, положенная в основу его многотомного труда «Исследование истории» (1934 — 1961). Оба они не признавали существования единой истории человечества, разрывали ее на множество самостоятельных потоков, а в качестве исходных посылок истории принимали духовные ценности либо религиозные системы, деятельность интеллектуальной элиты и т. п.
О. Шпенглер полагал, что каждая культура (например, западноевропейская) живет, подчиняясь особым, только ей присущим принципам и ценностям, и проходит периоды возникновения, расцвета, старения и гибели, а история в целом представляет собой сосуществование и смену различных культур. А. Тойнби обнаружил в истории множество локальных цивилизаций, каждая из которых создается творческим меньшинством и также проходит ряд этапов своего жизненного цикла вплоть до дезинтеграции. Правда, он считал, что в будущем возможно достижение единства человечества, но лишь в сфере духа, на основе религии.
Как же оценить подобное отрицание единства исторического процесса? Шпенглер и Тойнби опирались в своих построениях на глубокие различия между культурами и цивилизациями. Восточный деспотизм египетских фараонов или вавилонских царей, власть которых была окружена божественным ореолом и покоилась на абсолютном бесправии подданных, и греческую демократию времен Перикла на самом деле трудно, если вообще возможно считать идентичными социальными системами. Глубокие различия — исторические, культурные, социальные — между Европой, Индией, Китаем очевидны для каждого, кто хоть немного знаком с историей.
Само по себе признание и подчеркивание разнообразия культур, их оригинальности, специфики и в этом смысле — относительной равноценности, критика позитивистского понимания прогресса как монотонного и однолинейного движения истории, отказ от европоцентризма с его пренебрежительным отношением к истории неевропейских народов, недооценкой их самостоятельного вклада в культуру, безусловно, являются сильной и даже привлекательной стороной концепций локальных культур и цивилизаций. И все-таки в этих концепциях особенное абсолютизировано и доведено до отрицания общего, то есть единых и общих начал развития всемирной истории.
Гносеологические корни концепции локальных культур и цивилизаций заключаются в односторонней интерпретации, метафизической абсолютизации многообразия человеческой истории. На самом деле между культурами и цивилизациями имеются не только различия, но и существенные общие моменты, черты, стороны то, что не только их разъединяет, но и объединяет.
