С момента «неолитической революции» человек обладает уже всеми основными характеристиками, которые фиксировал К. Маркс, говоря о «природе людей» как общественно-исторических существ.
1. Человек изначально деятелен, и все его специфические свойства формируются в ходе развития предметной деятельности, а стало быть, исторически. Не только высшие духовные способности, но даже особенности человеческого восприятия обязаны труду своим существованием: «образование пяти внешних чувств — это работа всей предшествующей всемирной истории». Сами потребности людей сформированы исторически и при определяющем воздействии труда. Последний не просто удовлетворяет их, но и культивирует, превращая навыки потребления в существенный элемент цивилизации: «…для того, чтобы пользоваться множеством вещей, человек должен быть способен к пользованию ими…».
2. Человек, вытолкнутый из общества в природу (отделенный от других людей, от человеческих орудий, знаний и навыков), оказывается ни к чему не годным животным, ибо специфически человеческий способ жизнеобеспечения — труд уже по происхождению своему является коллективной совместной деятельностью.
Природная беспомощность изолированного человеческого индивида — оборотная сторона родового могущества людей, о котором К. Маркс говорил так: «Практически универсальность человека проявляется именно в той универсальности, которая всю природу превращает в его неорганическое тело, поскольку она служит, во-первых, непосредственным жизненным средством для человека, а во-вторых, материей, предметом и орудием его жизнедеятельности». Лишь в качестве членов общества люди могут чувствовать себя хозяевами природы, или, по крайней мере, существами, защищенными от ее стихийных сил.
3. И то особое значение, которое человеческие индивиды получают внутри общества, в конечном счете определяется их местом в сложной и многообразной системе отношений, складывающихся по поводу производства, общественного труда. Все особые роли и достоинства, отличающие одного индивида от других, в сущности говоря, являются общественными отношениями. Таковы и доблесть, и ум, и богатство, и привлекательность, и талант. Каждое из этих качеств представляет собой нечто действительное лишь постольку, поскольку реализуется как отношение данного индивида к другим людям (к их потребностям, ожиданиям, способам деятельности). Изымите индивида из общества, и все его личностные достоинства окажутся такой же фикцией, как покупательная способность денег, не обеспеченных реальными товарами.
Отсюда становится понятной важнейшая характеристика человека, сформулированная Марксом еще в 1845 году: «…сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений».
Важно заметить, что слово «совокупность» в этом тексте не имеет значения «разрозненного множества» или «конгломерата». Говоря об индивиде, К. Маркс всегда имел в виду «ансамбль общественных отношений», интегрированных в данном конкретном участнике социальной практики. Индивид настолько развит и своеобразен, настолько богат реальными достоинствами, насколько широко и органично представлено в нем многообразие различных, уже выработанных историей «общественных определений» человека.
4. Марксистская философия безусловно признает первичность родового (общественного) бытия людей над сознательно волевым бытием человеческого индивида. Однако совершенно неправильно понимать эту первичность как простую последовательность во времени: сначала люди стали общественными (родовыми) существами, а потом уже сознающими себя индивидами. Бессознательная принадлежность — это способ включения животного в биологический вид. Там, где налицо надбиологическое (общественно-родовое) объединение, всегда уже, так или иначе, присутствует и сознательное причисление себя к этому объединению, и сознательно-волевое осуществление своей жизнедеятельности. Последнее же непременно предполагает такие понятия, как «ответственность», «вменяемость», «совесть» и т. д.
Подчеркнем еще раз, что все приведенные характеристики человека применимы к любым культурно-историческим разновидностям неоантропа, начиная с эпохи «неолитической революции». Среди ныне живущих на Земле человеческих существ нет таких разновидностей, которые не прошли бы через эту эпоху, не несли в себе долгой и глубоко драматичной общечеловеческой предыстории. На нашей планете не существует ни «природно-наивных», ни «диких» народов и племен. Не существует и обществ выродившихся или растлившихся. В какой бы район земного шара мы ни попали, мы встретим там человеческих существ, о которых правомерно утверждать по крайней мере следующее: — они умеют изготовлять орудия при помощи орудий и использовать их как средство производства материальных благ;
— они знают простейшие нравственные запреты и безусловную противоположность добра и зла;
— они обладают потребностями, чувственными восприятиями и умственными навыками, развившимися исторически;
— они не могут ни сформироваться, ни существовать вне общества;
— признаваемые ими индивидуальные качества и достоинства суть общественные определения, которые отвечают тому или иному типу объективных отношений;
— их жизнедеятельность имеет не изначально запрограммированный, а сознательно-волевой характер, вследствие чего они являются существами, у которых есть способность самопринуждения, совесть и сознание ответственности.
Таков повсеместный, общепланетарный фундамент человечности, заложенный еще в доклассовом обществе. Он древнее и основательнее всех социальных и культурных различий (тем более — иллюзий исключительности, которые сегодня разделяют людей). Взаимопонимание между народами возможно уже потому, что все они родом из предыстории, все имеют за плечами тождественно-единый опыт становления.
